замначальника департамента глюков и монстров
утром я предсказываю будущее на день, вечером - на неделю или на месяц, ночью - на год. днём будущего нет и каждая стрекоза переписывает историю, чтобы всем нам было чему удивляться.
о, я всё ещё лишь пророчица на травяных чаях, и щурюсь так как будто готова на убийство. в последнее время моя жизнь напоминает искание о силе - мне бы быть мастером, будь то способность изобразить и продать любую свою эмоцию, будь то написать и выбросить в зал любое своё откровение так, чтобы влюблённых в меня прибавилось. это не мелко, нет. не зависеть ни от кого, и от денег тоже, открывать двери словом, менять происходящее волей. и любовь...
впрочем, любовь во мне часть тела вроде локтя - потрогать можно, осмотреть - только с зеркалом, лизнуть - нельзя.
в последнее время я частенько слышу сверчков и пушки, особенно в институте, когда пол приминается под моими шагами. пушки - это ещё понятно, но сверчки?
потом ещё сегодня - никто не любит сетевые кофейни, музыка слишком громкая, за соседним столиком, куда всё время случайно падает взгляд, сидит женщина, не очень красивая, но хочет быть очень, окурки гнездятся в пепельнице, которую никто не менял уже с час, - и тут я чувствую вокруг степь. какая степь? откуда степь? я всегда был в городе, а если не город, то Восточно-Европейская равнина - колыбель моя и юдоль. тут невольно возникает вопрос: ты чья, Степь? и любой из возможных ответов вызывает сладкий трепет, подобный предчувствию влюблённости.
и, да, пока вечер: в начале недели празднования, конец недели пестрит знакомствами, город мой обогатится химерой.
о, я всё ещё лишь пророчица на травяных чаях, и щурюсь так как будто готова на убийство. в последнее время моя жизнь напоминает искание о силе - мне бы быть мастером, будь то способность изобразить и продать любую свою эмоцию, будь то написать и выбросить в зал любое своё откровение так, чтобы влюблённых в меня прибавилось. это не мелко, нет. не зависеть ни от кого, и от денег тоже, открывать двери словом, менять происходящее волей. и любовь...
впрочем, любовь во мне часть тела вроде локтя - потрогать можно, осмотреть - только с зеркалом, лизнуть - нельзя.
в последнее время я частенько слышу сверчков и пушки, особенно в институте, когда пол приминается под моими шагами. пушки - это ещё понятно, но сверчки?
потом ещё сегодня - никто не любит сетевые кофейни, музыка слишком громкая, за соседним столиком, куда всё время случайно падает взгляд, сидит женщина, не очень красивая, но хочет быть очень, окурки гнездятся в пепельнице, которую никто не менял уже с час, - и тут я чувствую вокруг степь. какая степь? откуда степь? я всегда был в городе, а если не город, то Восточно-Европейская равнина - колыбель моя и юдоль. тут невольно возникает вопрос: ты чья, Степь? и любой из возможных ответов вызывает сладкий трепет, подобный предчувствию влюблённости.
и, да, пока вечер: в начале недели празднования, конец недели пестрит знакомствами, город мой обогатится химерой.