тебе спасибо, Друг.
я ведь сегодня был слишком мрачным, совсем непривычно и ни к чему.
я ведь изъязвлённый последние месяцы, весь в нервах, весь шиворот-навыворот - жизнь, болезни, люди всякие, но более всего я сам, конечно.
и я говорил, говорил, слушал, думал, что ещё сказать. чувствовал, что ещё очень, очень много хочу сказать. что не знаю, как, с какого бока, с какого края, и зачем.
и всё это текло, текло, вымеряя мою жизнь. это всё получало свою цену и уходило от меня, вглубь меня, ту, которая посвящена отжитому времени, туда, где ему уже не было смысла бурлить и сверлить во мне дыры.
я говорил. ничего больного, у меня такого не водится - так, о людях, о картах совсем чуть-чуть, о воспоминаниях, о ближайшем будущем. всё вытекало понемногу.
а потом - Всё. всё истекло. всё успокоилось до звенящей чистоты.
Все время просыпался, просыпался,
Пересыпался, сыпался и тёк
Меж пальцев, как песок в часах песочных,
Покуда весь просыпался, истек
По желобку меж конусов стеклянных,
И верхний конус надо мной был пуст,
И там уже поблескивали звезды,
И можно было вновь идти домой
И лечь в постель, и лампу погасить,
И ждать, покуда кто-то надо мной
Перевернет песочные часы,
Переместив два конуса стеклянных,
И снова слушать, как течет песок,
Неспешное отсчитывая время.
ты тоже говорил - тоже больше о людях, и тому подобном.
но я, чёрт побери, так устал за всё это время между нами. ты снова меня вылечил.
спасибо тебе, Друг.